we call - Venäjän Käännös

We call it the masquerade festival.

Мы называем его маскарад-фестиваль.

That is what we call globalization.

Эти события мы называем глобализацией.

We call it "people power".

Мы называем это силой народа.

We call it the Eastern Caribbean dollar.

Мы называем его восточнокарибским долларом.

This we call unity in diversity.

Мы называем это единством в рамках многообразия.

We call this a market-plus policy.

Мы называем ее политикой "рынок-плюс".

We call it 'health care poverty'.

Мы называем это "нищета здравоохранения".

We call this partnership sustainable development.

Мы называем это взаимодействие устойчивым развитием.

That is what we call inclusive growth.

Именно это мы называем всеобщим ростом.

These are what we call the religious courts." (Ibid.)

Такие суды мы называем религиозными". (Там же)

We call them metamours.

Мы называем их метаморами.

'Sanctuary', we called it.

Мы называли его убежищем.

We called ourselves detectives.

Мы называли себя детективами...

We call that probing.

Мы называем это исследованием.

We call them rockers.

Мы называем их "качалки".

We call 'em floppers.

Мы называем их шлепалками.

We call it embezzlement.

Мы называем это хищением.

We call it "marketing."

Мы называем это "маркетингом".

- We call it grace.

- Мы называем это молитвой.

we called him smitty.

Мы называли его Смитти.

‘That is what we call ourselves,’ said Pippin.

– Да, так мы себя называем, – сказал Пин.

"We call that one Muad'Dib," Stilgar said. Jessica gasped.

– Мы называем этого зверька Муад'Диб, – ответил Стилгар. Джессика ахнула.

‘Nobody else calls us hobbits; we call ourselves that,’ said Pippin.

– Никто нас хоббитами не называет, мы сами так себя зовем, – сказал Пин.

“A Muggle,” said Hagrid, “it’s what we call nonmagic folk like them.

— Магл, — пояснил Хагрид. — Так мы называем всех неволшебников — маглы.

‘Had he a name?’ ‘Mithrandir we called him in elf-fashion,’ said Faramir, ‘and he was content.

– Мы его называли по-эльфийски, Митрандиром, – сказал Фарамир, – и ему это, кажется, было по нраву.

and one at least had seen a little lugger in what we called Kitt's Hole.

Кто-то даже видел небольшой люггер[11] в бухте, называемой Логовом Китта.

“This insertion (Hinein verlegung) of the visible, etc., into man is what we call introjection” (§ 45, p. 153).

«Это вкладывание (Hineinverlegung) видимого и т.д. в человека и есть то, что мы называем интроекцией» (S. 153, §45).

In our neighborhood it was well known that “darning needles,” as we called them, were very dangerous when they’d sting.

Между тем, в нашем соседстве все твердо знали — эти «штопальные иглы», как мы их называли, когда они начинают кусаться, безмерно опасны.

By frequent repetitions of analogous occurrences we finally habituate ourselves to regard all properties of bodies as ’effects’ which proceed from permanent nuclei and are conveyed to the self through the medium of the body; which effects we call sensations . 20).

С учащением аналогичных явлений привыкают, наконец, рассматривать все свойства тел, как «действия», исходящие из постоянных таких ядер и произведенные на наше Я через посредство нашего тела, — «действия», которые мы и называем "ощущениями"»… (стр. 20).

and thus it is that one is reputed liberal, another miserly, using a Tuscan term (because an avaricious person in our language is still he who desires to possess by robbery, whilst we call one miserly who deprives himself too much of the use of his own);

А именно: говорят, что один щедр, другой скуп — если взять тосканское слово, ибо жадный на нашем наречии это еще и тот, кто хочет отнять чужое, а скупым мы называем того, кто слишком держится за свое — один расточителен, другой алчен;