it disease - Russisch Übersetzung

The disease obviously is not defeated.

Очевидно, эта болезнь пока не побеждена.

The disease is closely linked to poverty.

Эта болезнь неразрывно связана с нищетой.

We are bearing the burden of these diseases.

Мы несем тяжелое бремя этих болезней.

These are the diseases that break the bank.

Это болезни, которые влетают в круглую сумму.

Insufficient attention is being given to the elimination of these diseases.

Недостаточное внимание уделяется ликвидации этих болезней.

This disease continues to eat at the fabric of our societies.

Эта болезнь разъедает ткань нашего общества.

Fifteen deaths resulted from that disease.

Эта болезнь стала причиной 15 смертельных случаев.

HIV/AIDS, malaria and tuberculosis are killer diseases.

ВИЧ/СПИД, малярия и туберкулез -- это болезни-убийцы.

Malaria is said to be a disease of poverty and a cause of poverty.

Малярия -- это болезнь нищеты и одна из причин нищеты.

The search for a cure for such diseases had to be addressed by the international community.

Лекарство от этих болезней должно искать международное сообщество.

It's a disease, and a dangerous one.”

Это болезнь, и опасная.

But if you’ve ever worked with computers, you understand the disease—the delight in being able to see how much you can do.

Однако, если вы когда-либо работали с компьютером, вам эта болезнь хорошо известна — чистое наслаждение, которое испытывает человек, обнаруживший, сколь многое он способен сделать.

“Ah, listen to that! I admit it's a disease, like everything that goes beyond measure—and here one is bound to go beyond measure—but, first of all, that means one thing for one man and another for another, and, second, one must of course maintain a certain measure and calculation in everything, even if it's vile; but what can one do?

— А, вот вы куда! Я согласен, что это болезнь, как и всё переходящее через меру, — а тут непременно придется перейти через меру, — но ведь это, во-первых, у одного так, у другого иначе, а во-вторых, разумеется, во всем держи меру, расчет, хоть и подлый, но что же делать?

This reasoning, however, seemed to end in a paradox, and lead to the further consideration:--"What matter though it be only disease, an abnormal tension of the brain, if when I recall and analyze the moment, it seems to have been one of harmony and beauty in the highest degree--an instant of deepest sensation, overflowing with unbounded joy and rapture, ecstatic devotion, and completest life?" Vague though this sounds, it was perfectly comprehensible to Muishkin, though he knew that it was but a feeble expression of his sensations.

И, однако же, он все-таки дошел наконец до чрезвычайно парадоксального вывода: «Что же в том, что это болезнь? – решил он наконец. – Какое до того дело, что это напряжение ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и рассматриваемая уже в здоровом состоянии, оказывается в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты, меры, примирения и встревоженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни?» Эти туманные выражения казались ему самому очень понятными, хотя еще слишком слабыми.